Интересные сайты:



В присутствии смерти

Между жизнью и смертью
Маска смерти
«Оно» похоже на смерть
Земного здесь пропал и звук
Преодоление смерти
Человек и чума. Триумф смерти
У общей смертной ямы
Коса смерти и закон вечной жизни

Между жизнью и смертью

«Грань, отделяющая Жизнь от Смерти, в лучшем случае, обманчива и неопределенна. Кто может сказать, где кончается одно и начинается другое?»

Нет, это не цитата из монографий современных ученых и даже не отрывок из философских трактатов второй половины ХХ века. Это фрагмент рассказа классика американской литературы Эдгара По «Заживо погребенные», написанного еще в 1844 году. Писатель, сумевший разглядеть то, к чему только сегодня подступается наука, Эдгар По исследовал, иного определения и не подберешь — именно исследовал - ту зыбкую грань, что отделяет жизнь от смерти. Сама же смерть представлялась ему чем-то таинственным, многозначным и вместе с тем — устрашающим и ужасающим началом бытия: «невидимая тень этого начала покрывает собою всю жизнь человека».

Герои американского поэта и философа живут в ожидании смерти, их существование превращается либо в поединок с ней, либо в попытку проникнуть в ее ужасающие и леденящие душу тайны. Дыхание смерти ощутимо и в рассказах По и в его стихах, и тем более в его философских трактатах, которые, впрочем, бывает очень трудно отличить от рассказов.

Откровения писателя потрясают, а прозрение и неожиданные гипотезы об устройстве мира и человека поражают самого эрудированного читателя. Мало кто в мировой литературе был так «прикован» к теме смерти, как Эдгар По. Поэт и прозаик, основоположник детективного жанра и жанра научной фантастики, блестящий рассказчик и талантливый журналист, он предложил свое видение мира и человека.

Перечитывая сегодня рассказы По, легко найти в них страницы, которые вполне могут быть перенесены в современные исследования Моуди, Уотсона, Кюблер-Росс, других ведущих танатологов мира: «Известно, что есть болезни, при которых исчезают все явные признаки жизни, но они не исчезают совершенно, а лишь прерываются. Возникает временная остановка в работе неведомого механизма. Наступает срок, и некое незримое таинственное начало вновь приводит в движение волшебные крыла и магические колеса. Серебряная нить не оборвана навеки, и златой сосуд не разбит безвозвратно. Но где в ту пору обреталась душа?»

Мы продолжаем читать рассказ «Заживо погребенные», герой которого больше всего обеспокоен тем, что «людей иногда хоронят заживо». Более того, он коллекционирует такие случаи и делится ими с читателем.

Такова, например, история супруги одного из самых почтенных граждан, у которой наступила «смерть или состояние, которое сочли смертью». Ее похоронили в семейном склепе, а когда спустя некоторое время открыли склеп, то поняли, что «покойница» ожила на второй день после погребения и умерла, так и не сумев выбраться из склепа. В этом же ряду — история несчастного влюбленного, раскопавшего могилу умершей возлюбленной, дабы взять на память ее чудесные локоны, но получившего взамен саму девушку, вернувшуюся к жизни: она была похоронена заживо. Так же как и мистер Стэплтон, чей труп ожил в ту минуту, когда стал объектом бесцеремонных медицинских экспериментов. Кстати, потом он уверял, что «ни на миг не впадал в полное беспамятство, что смутно и туманно он сознавал все происходящее с той минуты, как врачи объявили его мертвым...»

Давайте вспомним уже известные нам случаи с «воскресшим» Петраркой или преподобным Шварцем — они вполне могли бы стать героями рассказа Эдгара По. Рассказа, герой которого больше самой смерти боится стать «заживо погребенным». Он пытается представить себе ощущения, которые испытывает тот, кто очнулся глубоко под землей, в гробу. «Мы не в силах представить себе ничего подобного даже на дне Преисподней».

Герой становится жертвой собственных страхов, вся его жизнь превращается в пытку страхом смерти, и днем, и ночью он погружен в «мир призраков, над которыми витал, распластав широкие, черные, чудовищные крыла, тот же вездесущий Дух смерти». Более того, в одном из видений вся Земля предстает ему одной могилой: «предо мной отверзлись все могилы на лике земли, и каждая источала слабый фосфорический свет, порожденный тлением... и я увидел, что многие, казалось бы, покоящиеся в мире, так или иначе изменили те застывшие, неудобные позы, в которых их предали земле». И несмотря на все приготовления (переоборудование склепа и т. д.), герой все-таки проходит через ощущения «погребенного заживо», правда, смерть и само погребение оказываются мнимыми, но, прожив реальный ужас смерти, он навсегда освобождается от страха смерти, который и был причиной его мании.

Есть ли в мировой культуре более яркое описание танатофобии?

«Я не испытывал никаких телесных страданий, но душа моя изнывала от мук. Воображение рисовало мне темнйе склепы. Я без конца говорил «об эпитафиях, гробницах и червях». Я предавался бреду о смерти... Днем мне было невыносимо думать о ней, ночью же это превращалось в настоящую пытку...»

«Зловещий легион гробовых ужасов нельзя считать лишь пустым вымыслом... но они должны спать, иначе они растерзают нас» — таков вывод писателя.

Мы знаем, что панический страх быть захороненным заживо в наглухо заколоченном гробу появился в западно-европейской культуре в конце ХVIII века. Это было связано с постепенным изменением способа захоронения — традиционный саван заменяется гробом.

Газеты и журналы того времени наводняются описаниями случаев о заживо похороненных. Предлагается выход — ждать несколько дней от момента смерти до захоронения. Издаются даже особые законодательные акты: в 1772 году герцог Миклембург-Аверин предписал всем, исповедующим иудаизм, соблюдение обязательного трехдневного интервала между моментом смерти и похоронами. Во Франции в 1794 году вышел указ, в соответствии с которым заключение о смерти должно быть подписано комиссией из восьми человек. Появляются особые частные компании, которые строят «дома мертвых» — прообраз современных моргов — и заботятся о сохранении тел до похорон.

Насколько были целесообразны все эти меры предосторожности? То, что мы уже знаем о проблеме «границы между жизнью и смертью», позволяет предполагать — основания для опасений были.

Другим примером проникновения в глубины подсознания человека, переживающего присутствие смерти, является рассказ Эдгара По «Падение дома Ашеров»: «Меня страшит вовсе не сама опасность, а то, что она за собою влечет: чувство ужаса»,— признается герой рассказа Родерик Ашер.

Предыдущая      Статьи       Следущая




comments powered by Disqus



Содержание:

Мёртвый песок жизни
Свет в конце тоннеля
Смерть - это рождение, рождение - это смерть
Колесо жизни и смерти
Связь миров
Смерть, зачем ты нам дана?
Исскуство умирать
В присутствии смерти











Дружественные сайты: