Страсти по Моэму

Моэм, автор знаменитого романа «Бремя страстей человеческих», тоже был не прочь поразвлечься с молодыми мужчинами. Хотя не отказывался и от женщин. Он был бисексуалом. Писатель Биверли Николе, один из его старых друзей, свидетельствует: «Моэм не был «чистым» гомосексуалистом. У него, конечно же, были любовные связи и с женщинами, и не было никаких признаков женского поведения или женских манер».

Первая сексуальная связь у 16-летнего Моэма произошла во время его учебы в Гейдельбергском университете. Его партнером стал 26-летний Эллингэм Брукс, привлекательный и состоятельный выпускник Кембриджа.

Однако, после возвращения в Лондон Моэм длительное время не решался вступать в сексуальные отношения с гомосексуалистами, поскольку подобная связь считалась уголовно наказуемым преступлением. К тому же, пятью годами раньше за гомосексуализм к двум годам лишения свободы был приговорен Оскар Уайльд.

И Моэм переносит свое внимание на женщин. Особенно активно интересуется женским полом во время учебы в медицинском училище. Так уж случилось, что в эти годы он жил в одной квартире со своим другом Уолтером Пейном, который пользовался большой популярностью у женщин. Когда Пейну надоедала очередная его любовница, он передавал ее Моэму, который сначала приглашал ее на ужин, а затем и в постель. «В этом не было ни романтики, ни любви, только лишь удовлетворение», — говорил впоследствии писатель.

Первый опыт со временем развился, и позже у Моэма появились связи с широко известными женщинами. Так, в 29 лет он соблазнил 40-летнюю Вайлент Хант, известную феминистку, редактора журнала «Свободная женщина». Затем его любовницей стала Саша Кропоткина, дочь известного русского анархиста Петра Кропоткина.

А 26 мая 1917 года Моэм женился. Его супругой стала Сайра Барнардо. Однако брак этот оказался неудачным: скорее всего из-за бисексуальной ориентации Моэма. Позже в одном из своих писем он признавался Саре: «Я женился на тебе не из-за того, что так уж сильно любил тебя, и ты об этом прекрасно знаешь». Вскоре Моэм и Сайра стали жить порознь, а в 1929 году они и вовсе развелись.

Во время первой мировой войны 40-летний Моэм познакомился с человеком, любовь к которому пронес через всю свою жизнь. Этим человеком оказался 22-летний американец Джеральд Хэкстон. Во время их знакомства Моэм спросил у Хэкстона, чтобы он хотел получить от жизни. Хэкстон ответил: «Побольше удовольствий и азартных игр. Но у меня нет ни цента, поэтому мне нужен человек, который позаботился бы о моем благосостоянии». После этого разговора они отправились на квартиру Хэкстона, разделись и легли в постель. После интимной близости Моэм прошептал: «Не волнуйся о своем будущем, Джеральд, я сам побеспокоюсь о тебе».

И действительно, на протяжении следующих тридцати лет, до самой смерти Хэкстона, скончавшегося от отека легких, он был постоянным спутником и секретарем Моэма и на Ривьере, и во время многочисленных поездок писателя по всему миру.

Хэкстон много пил, отчаянно врал и проигрывал большие деньги, но пользовался неизменной поддержкой и любовью Моэма. Но с другой стороны, Хэкстон, чтобы внести в сексуальную жизнь Моэма какое-то разнообразие, находил ему новых партнеров. Так было во время поездок в Индокитай и Мексику.

В 1943 году в Нью-Йорке у 69-летнего писателя была непродолжительная связь с 17-летним поэтом и почитателем таланта Моэма Дейвидом Познером. В биографии писателя под названием «Моэм» Тед Морган процитировал отрывок из письма Познера, в котором тот так охарактеризовал Моэма: «Он не был каким-то выдающимся любовником, но в нем было много страсти. Иногда казалось, что он относится к сексу слишком уж по-деловому, но с другой стороны, он иногда тратил много времени на то, чтобы просто ласкать партнера... Он совершенно не принимал сексуальных отношений с женщинами... Однажды, когда он увидел меня с девушкой, сильно расстроился».

После смерти Хэкстона Моэм взял себе нового секретаря. Им стал Алан Сирл. Сирл обожал Моэма и считал его самым лучшим из всех любовников, с которыми его сводила судьба. Моэм отвечал Сирлу той же монетой. В 1962 году он даже усыновил Алана. Однако впоследствии суд признал это усыновление недействительным.

И, тем не менее, последние слова писателя перед смертью были обращены именно к Сирлу. Моэм прошептал: «Хочу пожать твою руку и поблагодарить тебя за все, что ты сделал для меня».